Узнала о Вашем проекте и не могу не поделиться историей, связанной с семьей моей мамы.

Отец мамы, Серафим Васильевич Васильев, 1902 г.р., коренной нижегородец, учился в Казанском землеустроительном техникуме. В Казани он повстречал свою будущую жену, Фаину Матвеевну, уроженку Белоруссии, которая приехала учиться в фельдшерско-акушерской школе. После окончания учебы молодая семья жила в Татарии, куда Серафим получил направление, там родилась моя мама. В 1928-м они переехали в Сергач, а в 1938-м Серафим Александрович получил приглашение на работу в Горький, в городское земельное управление, а вскоре его перевели в земельное управление горьковского облисполкома. Семья получила квартиру на Мызе, на улице Батумской.

Осенью 1941-го Серафим ушел на фронт, ушел рядовым, вернулся старшим лейтенантом, завершив войну в Германии. К началу войны у него было двое детей-подростков, дочь и сын.

До войны Фаина не работала, но проводив мужа на фронт, сразу устроилась кастеляншей в организацию «Трудовые резервы», располагавшуюся неподалеку от дома, на улице Резервной. Сразу оговорюсь, что улица эта существовала еще в начале 70-х, потом упоминаний о ней я не находила. Как и о «Трудовых резервах». Но из рассказов мамы знаю, что в «Трудовых резервах» к моменту бабушкиного трудоустройства уже жили эвакуированные из Ленинграда учащиеся ФЗУ, которых определили на завод им. Ленина. Среди них был мальчик Дима, лет 16. По воспоминаниям мамы, он был сиротой, возможно, детдомовец, но точно не известно. Этот Дима очень привязался к Фаине Матвеевне, между ними установились почти родственные отношения, и постепенно мальчик стал практически членом семьи, во всяком случае, в сохранившейся открытке, адресованной Диме, она называет его сыночком, а себя и Серафима мамой и папой. Дима часто бывал у Фаины с детьми дома (хотя и не жил с ними, возможно, находясь отчасти на казарменном положении), дети считали его названым братом.

К сожалению, об этой истории я узнала довольно поздно, когда мамина память уже не сохранила фамилию Димы. Ничего не известно и о его судьбе, кроме того, что в 1943-м, достигнув совершеннолетия, Дима ушел на фронт. До какого-то момента между ним и семьей Васильевых поддерживалась переписка, потом она оборвалась, и после Победы о Диме никаких известий не было.

Я понимаю, что история моя скудна и содержит мало конкретных данных. Но главное, о чем она свидетельствует, это о еще одном примере неравнодушия по отношению к эвакуированным детям. Обрести родственное тепло пусть даже на небольшой срок, быть согретым этим теплом в последующей фронтовой судьбе — можно ли переоценить значение этого для мальчишки, уже хлебнувшего на своем пути и горечи одиночества, и испытаний военного времени. Думаю, эта любовь по сути совершенно посторонних людей и грела, и укрепляла, поддерживала его на боевом пути.

Конечно же, очень бы хотелось узнать о судьбе Димы. Возможно, прилагаемая фотография сыграет какую-то судьбоносную роль и даст хотя бы какую-то зацепку для дальнейших моих поисков. Потому что ни одно имя сражавшихся за нашу Победу не должно кануть в небытие. Тем более, если речь идет о детях, успевших еще до своего стремительного взросления потрудиться на благо Родины в тылу.

На фото: Фаина Матвеевна Васильева, Дима в военной форме (скорее всего, снимок был сделан перед отправкой на фронт), его названые брат Олег и сестра Муза. 1943 год.

С уважением, Надежда Лазарева, Новосибирск